ГАЙДАР - САМЫЙ СТАРШИЙ

Скачать

Веками, если не тысячелетиями на торном пути России непрерывность ее духовности определяют удивительные по цельности и своеобычности натуры. Они, словно апостолы, несут людям свет истины. И поэтому они неповторимы, как светила на небе. Кто бы ни пытался высветить себя в их лучах как наследник, может лишь тускло и уныло мерцать, обреченный на прижизненное забвение. Именно такой натурой был Аркадий Гайдар, навсегда вошедший в мою жизнь, слившийся с ней: Зимой 1938 года в нашем доме появился плечистый, светлоглазый человек в командирской гимнастерке, без знаков отличия. Рядом с ним, словно василек у спелого колоса ржи, стояла стройная молодая женщина. Именно она, Дарья Матвеевна Чернышева, работница из Клина, ставшая женой уже тогда хорошо известного в литературных кругах писателя Гайдара, была его добрым гением и опорой в творческом призвании. А до этого семь лет его блужданий с квартиры на квартиру, от одного знакомого к другому, после изгнания из семьи в 1931 году, после глухой, упорной и бессмысленной в подобных случаях травли со стороны предшествующей жены - Рахили Лазаревны Соломянской. Травля продолжалась упорно и долго. Даже уходя на фронт он с болью и тревогой писал: "В партбюро. Дорогие товарищи - на тот случай если бы я был убит обращаюсь с просьбой В 1931 году моя жена Р. Л. Соломянская во время моей отлучки с сыном, вышла замуж за некоего Разина, который был арестован и где он - бог его знает. В том же году, как его жена была арестована и Р. Соломянская. В 1938 году через семь лет, после того как Р. Соломянская вышла замуж - я женился на хорошем человеке Д. М. Чернышевой и был с ней зерегистрирован. Но так как Р. Соломянская была тогда в тюрьме, то формально расторгнуть с ней брак не представлялось возможным. А так как она человек очень практичный и хитрый, то после моей смерти она очень легко может затеять против моей жены судебную кляузу, на что у нее хватит и энергии, и умения. Очень прошу Вас, если так случится, одергнуть человека. Не стыдите себя, меня и звание члена партии. Крепко жму руки. 1941 года 15 июля. ( Арк. Гайдар ) " Многое в Гайдаре мне, в общем-то еще зеленому юнцу, казалось странным. Были дни, когда он читал моим одноклассникам отрывки из " Судьбы барабанщика ", из прелестной и поэтичной повести " Чук и Гек ", рассказывал о замысле сценария " Дункан и его команда ", возникшем в период работы с моим отцом, Александром Разумным над редактированием сценария ленинградского пеадагога В. Поташова " Личное дело ". ( Эта работа была прямой материальной поддержкой режиссером бедствовавшего талантливого писателя по просьбе Льва Кассиля и Константина Паустовского. Кстати, в сотрудничестве с К. Паустовским А. Разумный создал фильм " Кара - Бугаз ", запрещенный и по сию пору.) Сам Аркадий Гайдар воспринимал этот заработок как тяжкий крест. Он записал в тетради от 9 мая 1939 года: " Писал диалог к чужому сценарию " Личное дело ". Сценарий прескверный ". Но были и дни такого неуемного и буйного загула, который ведом только русскому человеку, доведенному до отчаяния, до трагической безысходности для молодецкой силы и удали. И тогда, вслед за появлением у нас дома Аркадия Гайдара вместе с друзьями ( как правило, с великой и безудержно темпераментной Лялей Черной, с которой мне позднее приходилось вместе в театре " Ромэн " вместе вспоминать эти дни, и с не менее знаменитым кумиром той эпохи футболистом Андреем Старостиным, а иногда с обыкновенными уличными собутыльниками ), он оставался на темной кухне один. И бормотал что-то странное и страшное, а точнее, то, что все мы в ту пору старались не слышать. Он проклинал всех уцелевших придворных военных и, совершенно затихая, что-то проговаривал про себя о Фрунзе, Петлюре, о друзьях в застенках, о своем неизбежном аресте: Говорю это не для того, чтобы примкнуть к клану гайдароведов, вчера еще сюсюкавшим об его героизме, а ныне рисующих совсем юного участника Гражданской войны чуть ли не злонамеренным убийцей. Как говорится, Бог им судья. Важнее другое, а именно то, чему сознательным очевидцем ( ныне из всех живым - одним ) был я в ту пору. Это невысказанное в творчестве Гайдара и высказанное, но не оцененное в полной мере и поныне. О невысказанном. Однажды, в момент разработки писателем и режиссером логики сюжетных линий известного фильма ( " Тимуром и командой " он стал лишь в результате грозного звонка из Комитета по делам кинематографии, предложившего, после заключения пакта Молотова - Риббентропа, убрать " Дункана " из титров как намек на нечто английское.. И фильм был назван в честь Тимура - сына Фрунзе, по настоянию самого Гайдара ) В одну из ночных бесед в моем присутствии, вспыхнул нешуточный конфликт. Аркадий Петрович долго и категорически отказывался принять предложенный ему режиссером вариант встречи Жени и полковника, ее отца, оставшийся в фильме. Гайдар, никогда не разрешавший менять текст написанного, вспылил, швырнул в сторону сценарий и исчез. Но уже через пару часов он появился вместе со своими неизменными друзьями в том же тревожном состоянии. Фильм делался, как говорится, с колес: от написанного Гайдаром текста - сразу в павильон, на съемочную площадку. Режиссер вызвал на помощь редактора, писателя Владимира Крепса ( позднее прославившегося как один из авторов " Клуба знаменитых капитанов " ). Все было безрезультатно: Гайдар настаивал на том, что дети в своей игре помогают семьям всех исчезнувших военных, ушедших по разным причинам из дома. Режиссер же Александр Разумный, уже испытавший на себе и исключение из партии, и многолетнюю безработицу, и непосредственную угрозу ареста, преднамеренно старался избежать таких смелых ассоциаций. Словом, полная аналогия с редактированием " Судьбы барабанщика : Работа застопорилась.Через несколько дней, уже в Клину, режиссер и редактор продолжили свой натиск. Об этом - запись самого Гайдара : " Оба они дали мне много дельных замечаний, за это спасибо!. Но чувствую я у них иногда какую-то осторожность, скованность в подходе к тем эпизодам, которые я считаю самыми главными и которые мне больше всего нравятся. Это опасно ". Вчитайтесь сегодня еще и еще раз в Гайдара, и вы поймете, что он, как никто другой, стремился сказать и сказал между строк и всем пафосом произведений, чистых и звонких, как северный леской ручей, о том, какими бывают и какими должны быть русские люди, и в первую очередь дети России в любых непредсказуемых ситуациях. О высказанном. Здесь мы имеем дело с поистине пророческим даром Аркадия Гайдара, всем творчеством предупреждавшим Россию о неизбежности грядущей войны, страшной и бесчеловечной. Той, которая вскоре разразилась и в пожарище которой погиб сам писатель. Отсюда его вечное самоощущение солдата и трепетное отношение к людям воинского долга, которому следовало бы поучиться нынешним любителям оплевывать армию, воинов, саму идею защиты Родины. В тот июльский день 1941 года, когда моя мать, сдерживая слезы, бросала в мой нелепый по ситуации объемистый саквояж какой-то странный для войны набор вещей: конфеты, тапочки, тетради для дневниковых записей, а все мои мысли были уже в ополченческом вагоне на Белорусском вокзале, в тесной и привычной для него, для его семьи комнате неожиданно оказался Гайдар. Он несколько минут молча наблюдал эту странную, но знакомую ему по юности сцену, затем отвел меня к двери, что-то хотел сказать, но неожиданно присел на ступени, вынул блокнот " Пионерской правды ". На первом его листке появилась звезда с тремя лучами и четко, плакатно прописанная фамилия - Арк. Гайдар Листок этот я пронес через все перипетии войны, сохраняя и тогда, когда все приходилось бросать: затем, спустя много лет после Победы, подарил его главному редактору " Пионерской правды ". В кабинетах он и исчез, растворился, видимо как укор апостола веры поборникам безверия. Они-то понимают, что звезда - это предупреждение света и свет победы. А неповторимая звезда Гайдара всегда будет в пути с Россией, с теми, кто действительно наследует ее сияние.
________________________________________

Е.А. Гайдар-Голикова - В.А. Разумному 20.09.07
Прочитала удивительную книгу Владимира Александровича Разумного, моего давнего и преданного друга, которого мне милей и привычнее называть просто Володей, несмотря на все его чины и высокие регалии, ибо наша дружба, проверенная десятилетиями, дает мне на это право. Точно также, говоря об Аркадии Петровиче Гайдаре, не могу называть его "отцом". Так обычно говорят о человеке, прожившем долгую жизнь. А Аркадий Петрович прожил всего-то 37 лет. Да и тепла в слове "отец" для меня мало. Я же, вспоминаю папу, вкладываю в это слово все тепло и любовь к нему. Тридцать лет - очень мало, и теперь, "с высоты" моего возраста (в два раза больше!) я говорю с большой грустью: "Мало! Ой как мало!" Взлеты и падения - это, как говорят, испытание на прочность. Не закружится от успех - взлета голова, стало быть и падать не больно будет. А если закружиться? Удивительно спокойно Аркадий Петрович относился к своей славе. А она у него была! Да еще какая! Он просто занимался любимым делом. Работа приносило ему много тревог, забот, волнений, хлопот, но, "как бы я ее не проклинал, но никогда не променяю ни на какую другую!". Вот в чем дело! И за эту работу был награжден Орденом "Знак почета". Для него это была большая награда! Награда - за труд! И, конечно же, они понимал - заслуженная! Он был счастлив и гордился этим Орденом! Нужно было видеть, как он его носил! На-по-каз! Если можно было - расстегивал шинель, чтобы все видели! Он радовался ему, как ребенок - новой игрушке. Простите за это сравнение, но ведь его радость была действительно детской. Взрослые, увы, не всегда сохраняют этот дар. Сейчас сижу и пишу эти строки, а со стены на меня смотрит папа. Конечно, в своей, только черной, гимнастерке и с Орденом - напоказ! Смотрит - и хитро- хитро мне улыбается, мол, "ты не очень-то меня расхваливай, а то я нос к верху задирать буду, как ты". Не бойся, папка, ты заслужил больше. И что уж такого я могу написать? Просто я до сих пор тебя очень люблю и помню. Никогда твое доброе имя я не уронила. Ведь ты об этом просил, уходя на фронт, хотя и не нас, а товарищей по парторганизации: "не стыдите меня, себя и звание члена партии. Крепко жму руки.1941. 15 июня". Этот наказ мы приняли и для себя - беречь в чистоте твое имя. То, что вопреки здравому смыслу вокруг твоего имени и наследия раздувается вакханалия клеветы, отвергают все честные и чистые сердцем люди. Только жаль тех, кто забывает, что биография каждого складывается при его жизни. А потом - ни прибавить, ни убавить, и не следует ее перекраивать, перестраивать "под себя", под свои нужды. Их жаль, ибо они забывают, что есть Высший судия, он ждет! Вот все охали и ахали, какая у тебя была биография необыкновенная, а ты взял и написал; "Биография у меня обыкновенная, а вот время было необыкновенное". Просто и ясно. И историю своего псевдонима никому, даже нам, не рассказывал, а другие - знают! Чудно! И фамилией псевдоним у тебя не был и до сих пор у меня хранятся подлинные документы, где ясно написано: Гайдар-Голиков. Но бог с ними, гайдароведами. Ведь главное - Любовь. О ней ты говорил и нам, твоим близким и родным, и всем, кто читает тебя и поныне как любимого писателя. Твой "Тимур и его команда" - не просто художественное произведение, фильм и книга, но сотворенное чудо - игра, сокровенный смысл которой - в помощи взрослым. Игра в доброе и светлое всемерно помогала детям найти свое место в суровые годы истребительной войны, и помогает детворе взрослеть и поныне. Если бы ты знал, что в начале 21 века во многих регионах России опять разворачивается массовое тимуровское движение! Я помню, как ты говорил нам, детворе: "Любви к Родине нельзя научиться на уроке в школе. Она начинается с семьи, дома, двора, улицы, города, а дальше, как брошенный в воду камень, расходится кругами все шире и шире. Так и человек любит свою Родину, насколько хватает его сердцу вместить эту Любовь". Ты звал себя "старым солдатом". Хоть и был ты, оказывается, совсем молодым. Знаешь, мне никогда не хотелось "пройти твоим боевым путем". Да ты бы и не допустил этого! А ты - прошел, был контужен, уволен из Красной Армии по болезни. А ее ты любил безмерно и мог бы в военном деле достичь высот. Но не достиг! И зачем всем нам еще и еще и еще раз читать об этом, правда? Ведь армия дала тебе многое - и ответственность за других и за свои поступки, и чувство локтя, и осознание цены мужской дружбы. А главное - сделала тебя бойцом за правду и справедливость всегда и во всем! Став писателем, ты написал; "Когда-нибудь о нас скажут: "жили на свете такие люди, которые из хитрости прикинулись детскими писателями, а на самом деле - готовили краснозвездную Гвардию". Вот твой опыт всем нам и пригодился. Уходя на войну, ты подарил мне книгу "Гуси-лебеди". На ней ты написал: Едет папа на войну За Советскую Страну. Женя папу поджидает, Женя книжку прочитает, Все узнает, все поймет: Где и как живет народ, Сколько есть чудес на свете, Как и где играют дети, Как запрыгал Заяц Белый, Как исчез: Как из лесу, из-за гор Ехал дедушка Егор: Женя книжку прочитает И о папе помечтает. Он в далекой стороне Бьет фашистов на войне Но ты не вернулся. А как ты всем нам нужен! Сейчас в мире опять идут войны. Опять страдают миллионы и миллионы детей. У них отнимают детство. И опять, как и прежде, в его защиту звучит твой бессмертный голос. Спасибо тебе за это, мой самый дорогой человек!
________________________________________
Сказка о принце Гайдаре
«Жил-был маленький мальчик, принц Гайдар, сын великого царя Аргелана, и этот маленький принц непременно хотел быть большим...» Так начинается сказка русского писателя Николая Петровича Вагнера «Великое, или Сказка о принце Гайдаре». Она вошла в 6-ой том собрания сочинении Вагнера и была напечатана в 1908 году. И с ней связана еще одна версия литературного псевдонима Аркадия Голикова.
В биобиблиографическом словаре «Русские детские писатели XX века» (изд-во «Флинта», «Наука». Москва. 1997 год), в статье И. Минераловой, посвященной А.Гайдару, читаем следую¬щие строки: «Гайдар - так зовут принца в попу¬лярной в начале XX века сказке Н. Вагнера «Вели¬кое». Романтическая ле¬генда о принце, пытав¬шемся постичь смысл ве¬ликой скорби, великой любви, великого страда¬ния, была, несомненно, созвучна исканиям" начи¬нающего писателя. В 1923 году были вновь изданы сказки Н. Вагнера, и именно с 1923 года этот псевдоним появляется в дневнике Гайдара».
История литературного имени - одна из самых любопытных страниц в писательской биографии А. Гайдара. Вспомним две широко известные версии псевдонима писателя. Первая - «Всадник, ска¬чущий впереди» и вторая - Гайдар: Голиков Арка¬дий из Арзамаса. Сам писатель на воп¬рос: «Откуда возникло слово Гайдар?» - не отве¬чал. Если приставали, от¬делывался шуткой. При¬нято считать, что именно 7 ноября 1925 года в литературе впервые появилось это имя. Под расска¬зом «Угловой дом» стояла подпись - Гайдар.
Тимур Гайдар в книге «Голиков Аркадий из Арзамаса» пишет о том, что это имя впервые прозву¬чало в 1923 году. Есть за¬пись в дневнике Аркадия Гайдара, сделанная в 1940 году:
Все прошло. Но дымят пожарища, Слышны рокоты бурь вдали. Все ушли от Гайдара товарищи. Дальше, дальше вперед ушли.
Вспомнив эти, написанные в юности, строчки, Гайдар тут же отметил: "17 лет тому назад... Глупо, но искренне".
Таким образом, уже в 1923 году прозвучало это имя.
Н. Вагнер - «русский Андерсен», писавший под псевдонимом «Кот-Мурлыка» (1829-1907). Отец, Петр Иванович Вагнер - из дворян Нижегородской губернии, профессор Казанского университета на кафедре минералогии, открыл минерал, названный им «пушкинитом» (в честь Мусина-Пушкина, попечи¬теля Казанского округа). Николай Петрович родил¬ся в Пермской губернии, детство прошло на Урале. Н. Вагнер был зоологом, профессором Казанского, а затем Петербургского уни¬верситета, президентом Русского общества экспе¬риментальной психологии. После окончания универ¬ситета Н. Вагнер работал преподавателем в Нижего¬родском Александровском дворянском институте.
Вагнер писал сказки, повести, рассказы. Литературную известность принес ему сборник философских сказок и притч «Сказки Кота-Мурлыки». В конце прошлого века вышло собрание повестей, сказок и рассказов в 7 томах. «Сказки Кота-Мурлыки» с 1872 по 1913 год были пе¬реизданы 9 раз. В 1923 году при советской власти были изданы в первый и последний раз тиражом 7000 экз. Затем писатель был основательно забыт.
Во вступительной статье к книге «Сказки Кота-Мурлыки» (изд-во «Правда»., Москва. 1991 год) В. Широков также указыва¬ет на сказку «Великое», как возможную причину выбора «своего загадочного псевдонима «Гайдар» известным детским писателем А. Голиковым». В сказке «Великое» рассказывается о принце Гайдаре, который пытался найти «великое», думая, что оно скрыто в истине. Исходил он много всяких земель, видел мно¬го всяких мудрецов, но они не могли указать ему «великое».
«Говорили они о мириадах миров небесных, о беспредельности всего мироздания, всей вселенной, нов этой беспредельности он видел только предел земной мудрости и не на¬шел он в ней «великого»... Увидел Гайдар на дороге седого дервиша, он вни¬мательно смотрел на тол¬пу детей, играющих на лу¬жайке. Старик сказал, что так пристально он смотрит на великое: «Великое скрыто в малом. В малом лежит великое сердце, ко¬торое может любить и лю¬бовью все победить».
Встретил принц Гайдар женщину, державшую на руках умирающего ребенка. Возле этой матери была целая дюжина детей.
- Чего же ты плачешь? - спросил Гайдар. - Смотри сколько у тебя детей... И тебе жаль одного...
- Если бы их было так много, как песку морского... все равно мне было бы жаль потерять хоть одного из них, ибо я любила бы всех их.
Отходя от нее, Гайдар подумал: "Нельзя смерить эту любовь никакими ме¬рами. Не в ней ли лежит "великое"?
Затем встретил Гайдар двух бывших врагов - Самуила из Иудеи и самарянина Рабеля. Самуил сжег деревню Рабеля, отца и мать его увел в плен, сестру взял в невольницы, а затем убил. Рабель дал клятву отомстить за своих близких, придумывал тысячи планов самого жестокого отмщения. Но когда, нако¬нец, он встретил Самуила, тот был болен: на груди его была громадная кровавая язва.
Рабель стал свидетелем невыносимых страданий Самуила, ненависть его постепенно исчезла:
"И понял я, что ника¬кие нож, и меч, и огонь не накажут и не отмстят так, как отмстил за меня тот, кто управляет звездами и движет морями". Гайдар смотрел на него и "ему ясно казалось, что в этой груди бьется "великое", человечное сердце". Принц Гайдар "пошел прямо... к той высокой горе, которая поднималась перед ним.
...Он вспомнил о мате¬ри, плачущей над ребенком, и его сердце наполнилось состраданием ко всем ее детям, и ко всем детям земли, и ко всем земным страданиям... Он вспомнил о Рабеле и Самуиле, и его сердце затрепетало свободно и радостно. Оно расширилось...
...Но сердце человека не может обхватить и заключить в себе этого "великого". Сердце Гайдара разорвалось. Он упал.
Он был на вершине горы. ... Ясное, заходящее солнце освещало своими прощальными лучами лицо его, на котором была тихая... улыбка".
Не правда ли, есть что-то трагически-созвучное и в последних минутах жизни писателя А. Гайдара: осенний рассвет над соснами, поляной, рельсами железной дороги Золотоноша — Канев, пулеметная очередь, разорванное сердце...
Л. МАНТУРОВА, старший научный сотрудник музея им. Гайдара



Назад